Знаменитый пианист и нападающий артистической сборной России по футболу – один из самых рьяных болельщиков на Играх в Сочи. Утром смотрит коньки, днем – хоккей, вечером – фигурное катание. Успевает и в горы на соревнования выбираться.
Гергиев
– Трудно было раздвинуть гастрольный график?
– Не то слово! Хоть озаботился этим заранее, - рассказал Денис Мацуев в интервью «Спорт-Экспрессу». - Часть зарубежных гастролей удалось перенести на июнь и октябрь. Но три дня Олимпиады все равно выпали из-за концертов. 13 февраля я играл в Париже, 14-го – в Москве. В Сочи приземлился за полчаса до начала хоккейного матча Россия – США и помчался в «Большой». А 20-го – на сутки лечу в Люцерн.
– К церемонии открытия у вас, как музыканта, вопросы остались?
– Слава богу, звучала русская классика, Чайковский. Были здорово показаны все эпохи, которые отражались в музыке. Она ведь неотъемлемая часть некоторых видов спорта. Татьяна Тарасова говорит, что в фигурном катании без попадания в музыку успеха не добьешься. То же самое услышал на днях от легендарной пары Белоусова - Протопопов.
– Их тоже здесь повстречали?
– Для меня это историческое знакомство. Я потерял дар речи, когда они подошли и спросили: «Денис, можно сфотографироваться?»
– Сразу поняли, кто это?
– Конечно! Страстью к фигурному катанию я обязан бабушке. В записи видел множество выступлений Белоусовой и Протопопова. Преклоняюсь перед этой парой. Они до сих пор катаются! В YouTube выложен ролик полугодичной давности, где они участвуют в каком-то шоу. Олег Алексеевич рассказывал мне, как в 60-е сам клеил музыку, монтировал пленки на бобинах.
– Все вручную?
– Тогда это было в порядке вещей. И костюмы сами шили. Они почти всегда катались под классику – Бетховена, Чайковского, Рахманинова. Белоусова с Протопоповым первые внесли в фигурное катание музыкально-театральный компонент, без которого этот вид спорта теперь уже нельзя представить.
– Правда, что ваш друг Валерий Гергиев на церемонии открытия собирался дирижировать из гигантской люстры, которая должна была опуститься на поле из-под крыши?
– Да. Не буду раскрывать секреты, но там планировалось и мое участие.
– Тоже в люстре?!
– Нет. Со мной была другая задумка. Все сорвалось из-за технических неполадок.
– Выдохнули с облегчением?
– Почему? Я сразу согласился, люблю импровизацию. Да и Гергиев человек рисковый. Он, кстати, звонил мне из Франции за пять минут до вашего прихода. Узнавал последние новости на Олимпиаде. Маэстро дружит с Блаттером, Беккенбауэром, Платини, другими спортивными чиновниками. Поверьте, он очень многое сделал для победы России в голосованиях за проведение Игр-2014 и ЧМ-2018.
– В Сочи регулярно замечал вас на хоккее, фигурном катании, коньках. Где еще побывали?
– На биатлоне, супергиганте, могуле, когда Смышляев сенсационно взял бронзу. В Красной Поляне красота необыкновенная. Курорт мирового уровня. Главное, чтоб там все развивалось. Для этого нужно уйти от цен, которые зашкаливают. Полистал меню в ресторане. Бутылка вина – 10 тысяч рублей!
– Для вас это какая по счету Олимпиада?
– Шестая. Первая была в Атланте. В 21 год с программой фонда «Новые имена» отправился туда в составе официальной делегации. Представлял нас там на концертах лично президент МОК Самаранч. «Новые имена» – это был прорыв. Где мы только ни выступали! И в Букингемском дворце, и в Ватикане. Для Папы Римского играли четыре раза!
– Самое веселое, что произошло с вами в Сочи за эти дни?
– У Вани Урганта в программе принесли для меня нарезку из шорт-трека, лыж, керлинга, могула, трамплина. Каждый фрагмент надо было оформить музыкально.
– Экспромт?
– Да, я не готовился. Рояля нет, сел за электронное пианино, увидел картинку – и начал импровизировать. Шорт-трек озвучил мелодией из «Ну, погоди!» Керлинг – «Полет шмеля». Старт лыжной эстафеты – «Время, вперед!» Свиридова. Могул – вторая рапсодия Листа.
– А трамплин?
– Пока спортсмен летел, я делал поступательное движение по клавишам. А в момент приземления заиграл We are the Champions. По-моему, симпатично получилось. Посмеялись. Еще на хоккее был забавный диалог с Фетисовым. Заговорили об Олимпиаде в Калгари. Турнир тогда проходил по другой схеме. Для сборной СССР, которая уже обеспечила себе золотые медали, заключительный матч с Финляндией ничего не решал. Наши проиграли 1:2, единственную шайбу забросил Фетисов. Но когда ему об этом рассказал, он сильно удивился: «Ни матч с финнами, ни собственный гол в памяти вообще не отложились! Вот как грохнули Канаду 5:0 и Швецию 7:1 – помню...» А я просто с 1983 года вел таблицы, дневники. Про наш футбол и хоккей знал все.
Карпин
– Валерий Карпин для вас ассоциируется с какой музыкальной композицией?
– Он больше ассоциируется с голубым трико, в котором дебютировал за «Спартак» в манеже. 1990 год, победа над ЦСКА 5:4, он с фланга выдал две голевые передачи. Для меня Карпин до сих пор никакой не Валерий Георгиевич. Просто Валера, звезда российского футбола 90-х. Его стиль общения с футболистами и болельщиками создает впечатление, что в душе он все равно еще игрок. Когда убьет в себе образ дерзкого, острого и на язык, и на игру человека – тогда станет большим тренером. Многие мои друзья-болельщики разуверились в нем. А я, как ни странно, в Карпина верю.
– Знакомы?
– Нет. Вот с Федуном общался. Осенью сидели рядом на «Петровском». Я заскочил в Петербург на несколько часов, чтоб увидеть матч с «Зенитом». «Спартак» проиграл 2:4, но футбол был изумительный. Тот случай, когда после поражения не стыдно. На мой взгляд, «Спартаку» сейчас не хватает классных игроков с российским паспортом. Отлично вписался в состав Глушаков, на глазах прибавляет Дима Комбаров. Но этого мало. А легионеры нужны такие, как Боккетти. Лидер по игре и по духу. Тут же навел порядок в обороне.
– С Фабио Капелло на Олимпиаде пересекались?
– Не совпали по срокам. В Сочи он не задержался. Прошлой весной Капелло был в Петербурге на открытии новой сцены Мариинского театра. Затем пообщались в неформальной обстановке.
– Вас Гергиев познакомил?
– Да, они друзья. Фабио – поклонник русской культуры. Посещает симфонические концерты, оперу. Работая в «Милане», «Реале», сборной Англии, приезжал в Россию как частное лицо. Просто послушать «Бориса Годунова», «Хованщину», Чайковского, Рахманинова. Не потому, что дружит с Гергиевым. Ему это действительно интересно. Говорит, русская музыка его вдохновляет. Капелло – страстный романтик!
– По нему не скажешь.
– При этом, как любой итальянец, невероятно экспрессивен. Думаю, он бы спокойно мог сыграть Отелло.
– Почему бы вам с Гергиевым накануне чемпионата мира не пригласить сборную на свой концерт? Капелло вряд ли станет возражать.
– Спасибо за идею. Обязательно обсудим это с Фабио. Игрокам «Спартака» во времена Старостина и Симоняна прививали культуру. Команда ходила в театр, консерваторию. Но сегодня Кариоку не заставишь слушать Чайковского. А сборная – другое дело. Думаю, футболистам будет интересно. Классическая музыка обогащает духовно. Лечит, наполняет позитивной энергией. Люди после концерта становятся другими. У них растапливаются чувства. Не важно, плачешь ты, смеешься или тебя прижимает к стулу.
Рекорд
– В Бразилию на чемпионат мира собираетесь?
– На один матч нашей сборной вырвусь точно. Вроде есть дырка в графике гастролей. Я в 2013-м установил рекорд – 210 концертов за год! Никто из пианистов никогда столько не играл.
– Вам это в радость?
– За рекордами не гонюсь. Я не устаю от концертов – наоборот, заряжаюсь. Выматывают перелеты, смена часовых поясов... В январе было три свободных дня, и я рванул на Дальний Восток. Устроил благотворительные концерты для пострадавших от наводнения. Из Хабаровска в Комсомольск-на-Амуре предложили добираться поездом либо древним вертолетом. Я выбрал первый вариант.
– Трезво.
– В вагоне – жара, на улице минус 40. Перепад температур, наверное, и подкосил. Свалился с воспалением легких. Впервые в жизни проболел три недели. Пришлось отменять концерты в Нью-Йорке, Берлине, Тель-Авиве, Милане. Пять дней в больнице держали под капельницей. Когда пошел на поправку, мне это состояние неожиданно понравилось. Не надо никуда взлетать, можно отдышаться. Потом сел за рояль – совершенно другая голова! Свеженький, легкий. За неделю выучил две новые программы. И появилась мысль уменьшить количество концертов.
– Это реально?
– На ближайшие три с половиной сезона все расписано. Но потом начну сокращаться. Я и с маэстро Гергиевым говорил на эту тему. У него за сезон вообще 300 концертов! Живет в таком режиме 23 года! Недавно я повторил его достижение: в час дня сыграл в Амстердаме, а вечером – в Нью-Йорке.
– Успели?
– В Амстердаме предоставили чартер. За семь с половиной часов полета отоспался. Из аэропорта на Манхэттен отвез вертолет. Был жуткий ливень, пока сели, натерпелся страху. Все бы ничего, но шофер, который меня встречал, перепутал место посадки. Я мокрый до нитки, с чемоданами, побежал ловить такси. В «Карнеги-холл» влетел за 20 минут до выхода на сцену. Переоделся и, не разыгравшись, прыгнул за рояль. А публика-то думает, что я неделю в Нью-Йорке «сижу на сборах».
– За последнее время – самый потрясающий зал, в котором играли?
– В этом смысле удивить меня уже сложно, но японцам удалось. У них в стране около 80 залов с уникальной акустикой! Считай, в любой деревне. Еще испанцы, несмотря на кризис, выстроили 15 новых залов для классической музыки. Самый-самый – в Сарагосе. Если же говорить о публике, то она для меня везде одинаковая. Не делю ее на сословия, национальности. Моя стратегия по захвату энергетики зала не меняется. Хотя прошлогоднее турне в Южную Америку, пожалуй, стоит особняком.
– Почему?
– Я выступал с Royal Concertgebouw Orchestra – лучшим, по версии журнала «Граммофон», оркестром мира. Музыкальный руководитель – Марис Янсонс, он родился в Риге, окончил Ленинградскую консерваторию. В Буэнос-Айресе мы играли в театре «Колон». Вмещает он три тысячи человек, гениальной красоты зал. Я там оказался не впервые. Но в тот вечер по энергетике было что-то фантастическое. Ощущение, что я в составе «Бока Хуниорс»! Такие овации, раз десять выходил на бис! И дело даже не в децибелах, а во внутреннем единении с публикой.
Черчесов
– В Бразилии часто бывали?
– Раз шесть. Обожаю эту страну. Мне близок ее менталитет. Да, проблемы в экономике, денег нет, но бразильцы не унывают. Поют, танцуют, пьют коктейль кайпиринья, играют в футбол. Вся жизнь – в ритме самбы. Во время последних гастролей в Сан-Паулу вспыхнули манифестации. Люди протестовали, что в разгар кризиса проводят чемпионат мира. Я к ним присоединился.
– Как неосторожно.
– Знал, что здесь ничего плохого не случится. Все бы проводили митинги так, как бразильцы. У них это все равно превратилось в карнавал. Даже негатив выплескивают с улыбками, музыкой, танцами. Единственный совет туристам, которые летом отправятся в Бразилию: не берите ночью деньги на пляж. Могут быть неприятности.
– У вас – были?
– Бог миловал. Но история любопытная. Прилетел туда класс моего профессора консерватории Сергея Доренского. Для Бразилии он фигура легендарная, в 1962 году выиграл там международный конкурс. Познакомился с Пеле, Гарринчей, Загало. Один из учеников профессора – Вадим Руденко. В 80-е его забрали в армию прямо со вступительных экзаменов в консерваторию. Служил три года в десантных войсках. Но уже спустя месяц после дембеля стал лауреатом Международного музыкального конкурса имени королевы Елизаветы в Брюсселе!
– С ума сойти.
– У Вадима феноменальные природные способности, быстро восстановился. Блестящий пианист. Так вот, пошел он ночью в Рио прогуляться на пляж. Пристала компания, вытащили ножики. Вадим вспомнил, чему учили в десанте, и раскидал их. Потом в местной газете вышел заголовок: «Будьте осторожны на пляже, когда в Рио приезжает класс Доренского».
– Одобряете, что с Капелло продлили контракт до ЧМ-2018?
– Конечно! Лучше кандидатуры в данный момент не найти. Прекрасно отношусь к Карпину, Слуцкому, Черчесову, Кобелеву, но домашний чемпионат мира – не полигон для экспериментов. Их время придет позже. Я держу кулаки за Черчесова. Думаю, в не самой отдаленной перспективе это будущий тренер нашей сборной. Он растет как специалист, у него есть выдержка, а режим вообще соблюдает с рождения.
В Иркутске организую фестиваль «Звезды на Байкале». Приглашаю не только выдающихся музыкантов, но и футбольных ветеранов – Кечинова, Шмарова, Хидиятулина... Проводим гала-матч. Пару лет назад прилетел и Черчесов. Показал ему в парке свое первое футбольное поле, где воротами служат два дерева. Они сохранились. И я попросил Станислава Саламовича встать именно в эти ворота. Символически попинали мячик. Вы не представляете, какое для меня это было счастье! Я же до 15 лет бредил футболом и хоккеем. Играл с утра до вечера, даже руки ломал.
– В гала-матче на какой позиции играете?
– В нападении. Причем никаких договорняков типа 4:4 у нас не бывает. Бьемся на смерть!
– Черчесову забивали?
– Да! Впрочем, постойте. Нет, на воротах был уже Алексей Прудников. Но забить олимпийскому чемпиону Сеула – это тоже круто!
